французский писатель, денди, коллекционер, библиофил и покровитель искусств, характерная фигура конца века. Он был привязанным кузеном графини Греффюль. Принадлежал к старинному гасконскому роду, среди его предков – д`Артаньян. Был знаком с Барбе д`Оревильи и Эдмоном Гонкуром, Уильямом Моррисом и Генри…
Найденных фактов: 10
Найденных новостей: 0
Найденных событий: 0
Найденных инфографик: 0
Найденных видео: 0
Среди бесчисленных антикварных и драгоценных вещей, наполнявших дом Робера де Монтескью (который он называл «павильоном муз»), по легенде, были и некоторые странные артефакты: пуля, убившая А. С. Пушкина, прикуренная сигарета Жорж Санд, засушенная слеза Альфонса де Ламартина и тапочки графини Терезы Гвиччиоли, последней возлюбленной Джорджа Байрона. Он хранил клетку для канарейки историка Жюля Мишле, а волос из его бороды берег в драгоценной шкатулке. Особой гордостью был ночной горшок, которым якобы воспользовался Наполеон Бонапарт перед битвой при Ватерлоо.
Марсель Пруст и Робер де Монтескью писали друг другу письма и дарили подарки. В одном из посланий Пруст писал графу: «Ваш разум – чудный сад, наполненный редкими цветами». Свои мысли граф предпочитал оставлять при себе – на полях одного из писем Пруста он написал: «Исходя из шкалы в 20 баллов, это домашнее упражнение в эпистолярном жанре заслуживает отметки минус 15».
Когда Робер де Монтескью познакомился с Марселем Прустом, первый уже написал несколько книг, а второй был начинающим литератором. В рецензиях Пруст хвалил каждую новую работу Монтескью и постоянно упоминал графа и его званые вечера в светских хрониках. Благодаря им за Монтескью закрепилось прозвище «профессор красоты» – так называлась одна из рецензий. Монтескью это оценил и даже прислал Прусту подарок – фотопортрет с надписью «Je suis le souverain des choses transitoires» («Я повелитель преходящего»).
Граф Робер де Монтескью любил повторять: «Как бы ни было приятно говорить гадости про своих врагов, про друзей их говорить еще приятнее».
Робер де Монтескью, как и многие аристократы того времени, был антисемитом. Однажды он попросил еврейского банкира одолжить ему драгоценности для маскарадного костюма персидского принца. Банкир вежливо отказал, пояснив, что это фамильные драгоценности. «Я знал, что у вас есть драгоценности, но понятия не имел, что у вас есть род», – ответил граф.
Робер де Монтескью был безразличен к критике и пересудам и часто говорил: «Уж лучше быть ненавистным, чем неизвестным».
Как-то одна незнатная, но разбогатевшая и пробившаяся в свет дама стала просить Робера де Монтескью достать ей приглашение в некий салон, поскольку это было место для избранных. «Мадам, это совершенно невозможно, – отвечал Монтескью. – Это место перестанет быть местом для избранных, как только там появитесь вы».
Однажды Робер де Монтескью решил предпринять поездку в Лондон. За несколько недель до путешествия он стал рассказывать друзьям, что поедет инкогнито, – удивительная предосторожность, учитывая, что в Лондоне он вряд ли был известен и не представлял особого интереса для английской публики. В Англии он назывался только вымышленными именами, театрально крался в тенях домов, то и дело нырял в темные переулки. Его друг, английский художник Грэм Робертсон, вспоминал, что Монтескью так усердно нагонял на себя таинственный вид, что ни один знакомый с ним человек в радиусе трех миль просто не мог его не заметить.
Робер де Монтескью любил заказывать художникам свои портреты. Жан Лорран, колумнист газеты «Pall Mall», писал, что каждый год в Салоне на Марсовом поле непременно показывали графа Монтескью, увековеченного очередным модным в этом сезоне художником. «Натурщик не забывает приглашать на открытие каких-нибудь пять сотен "ближайших друзей"».
Любимой темой для разговоров у графа Робера де Монтескью был он сам. Однажды он сообщил писательнице Элизабет де Грамон, что подобен античному храму с искусно вырезанными фризами, сокрытыми виноградной лозой. И теперь намерен открыть себя миру.
Новостей со связанной личностью еще не случилось. :)
Событий со связанной личностью еще не случилось. :)
